Imagine Dragons – Ready Aim Fire
внешний вид;
Бал. Сколько величия, красоты и зрелищности заключается в этих трех буквах? Шикарное событие. Каждая молоденькая ведьма мечтает быть самой прекрасной, и обязательно держаться за руку своего друга, быть может, возлюбленного. Да, это было бы наилучшим вариантом. Блистать белоснежной улыбкой, хвастать украшениями и парадной мантией, под которой скрывается дорогущее платье. Лишь бы выделяться из толпы, лишь бы быть в центре внимания. На зависть подружкам и на похвалу своего спутника.
Вообщем, это такой бред. считала небезызвестная слизеринка Паркинсон. От природы имеющая какой-то шарм и врожденное обаяние, хотя и не блиставшая никогда безукоризненной красотой, девушка не заморачивалась по всем этим поводам. Парадная мантия? Родители купили вроде. Прическа? Поможет Милли. Маникюр? Ну какая уважающая себя девушка появится на таком значимом событии без маникюра? Даже невзрачная пуффендуйка. Так что, ближе к вечеру. Макияж? Все это ближе к вечеру, а сейчас девушка ленилась и не хотела подниматься с кровати. Но суматоха, царившая в комнате девушек с самого рассвета, мешала заснуть вновь. Раздраженная, немного нервозная, Пэнси прошла в душ. Капли воды, такие теплые, помогли расслабиться и забыться. Совсем ненамного. На минуты две. А потом снова ощущение чего-то неправомерного. Нет, даже не так. Чего-то неправильного. Странно, что в такой день, оно преследовало ее с самого утра.
Волосы в пучке, сделанном наскоро, потертые джинсы и серая толстовка. Нет, ну не может же это быть Пэнси Паркинсон? Не может она идти в таком виде по коридору. Но этим ходячим мертвецом была именно вышеупомянутая слизеринка. Хотя палочка, перебираемая пальцами девушки, внушала некий страх. Так что никто не посмел и слова обидного сказать в ее адрес. Ну да, а еще рядом шастал Малфой. На которого студентка змеиного факультета тоже была обижена. А нечего вести себя как подонок. Хотя Драко всегда таким и был. Чего от него еще ожидать?
Вообщем, путь до Большого Зала был преодолен. И кое-как запихав в себя куски праздничной еды и залив все это соком, девушка соскочила со скамьи своего факультета. И отправилась восвояси. Хотя это ее "восвояси" имело вполне определенный характер. Точнее, место. Совятня. Нужно отправить письмо родным с поздравлениями. Хотя бы просто словами. Так как времени заниматься подарками совсем не было. Девушка правда старалась писать искренне, но выходило как-то натянуто. Неправдоподобно, что ли. Навряд ли родители заметят фальшивые нотки в моем письме. Скорее всего его даже не прочтут. - такое часто случалось. Семья Паркинсон не была из тех, где каждый член семьи любит другого. У них все по расчету, расчету, которого Пэнси никогда не видела, но чувствовала, что он, действительно, есть. Но неважно, она уже привыкла.
Хотелось почему-то выйти на улицу. Ну и не задумываясь о своих действиях, девушка вышла на крыльцо. Шел крупными хлопьями снег, наверное, он дарил ту атмосферу праздника и чуда. Чуда, что что-нибудь изменится. Она замерзла, но не могла уйти и перестать смотреть на эту такую умиротворенную картину. Как назло, на горизонте послышались чьи-то крики, визг и смех. Снежки. Да, да Золотое Трио вышло на прогулку. Почему они? Почему они наслаждаются всем? Берут от жизни все? Дарят друг другу столько эмоций и чувств, что, кажется, куда уж больше? И не кружится у них голова от переизбытка эмоций? Это все отговорки. Или оправдания Паркинсон. Ей всегда хотелось чистой искренности. Дружбы на века и всепоглощающей любви. А у нее была лишь холодность и презрение. Это то, чему ее учили и то, что в ней воспитывали. Она по-другому не умеет.
Впрочем, собираться нужно. Нужно быть во всем блеске и шике. Она же - аристократка, дочь влиятельного человека, носительница древней фамилии. Знали бы вы, как это угнетает и надоедает. Постоянно контролировать свои действия, даже улыбки, даже ход мыслей, лишь бы не сказать лишнего. "Улыбайся всем влиятельным людям и прогоняй неверных", девиз отца, который навсегда отпечатался в ее мозгу.
Вечер все же прошел в суматохе, девочки помогли ей с прической и макияжем. Локоны, выпущенные из сложной прически, обрамляли ее лицо, глаза были одновременно и яркими, и нежными, румянец, словно она только что пробежалась по морозу. Кстати, ее дневная прогулка не смогла не оставить свой след. Пэнси немного приболела, и теперь кашляла. Пришлось пить какую-то гадость, которую называли почему-то лекарством.
Но это все пустяки. Еще самое основное - платье и туфли. Платье, конечно, в цветах факультета. Зеленое с золотыми вышивками. Жаль, что не серебро, но все же. Плюс никому ненужная парадная мантия. Когда все на своих законных местах, можно посмотреться в зеркало. Надменная, красивая, холодная - вот она Пэнси Паркинсон. И только спустившись вниз, где ее ждал неизменный партнер и лучший друг, Луи Нуар.
- Ну как я? - покрутившись перед ним и ухмыльнувшись. Вот сейчас она засмеется. Только рядом с ним она чувствовала себя живой. По-настоящему живой. А не существующей.

Отредактировано Pansy Parkinson (2013-05-20 19:57:39)

…Жизнь — как бал:
Кружишься — весело: кругом все светло, ясно…
Вернулся лишь домой, наряд измятый снял —
И все забыл, и только что устал.

В комнате мальчиков царило сонное царство, в отличие от комнаты девочек. Все было логично – парни отсыпались полдня, а девочки с самого утра готовились к балу. Девушки ответственнее, что ли подходили к таким мероприятиям. Парням же было все равно, ибо им нужно было только надеть костюм и причесаться. Поэтому, проспав завтрак, парни только начинали просыпаться, сладко подтягиваясь в своих кроватях. Выходить из комнаты совершенно не хотелось, хотя Луи не отказался бы перекусить. Благо сегодня праздничный день и в гостиной Слизерина есть, что положить в рот, чтобы не спускаться в Большой зал. Нуар вообще сегодня не планировал выходить из гостиной своего факультета до самого мероприятия. Он просто не видел в этом нужды. Все равно все чем-то заняты, все готовятся, а побездельничать можно и не выходя из гостиной. Этим и планировал заняться Луи.
Спустившись из своей комнаты, Нуар обратил внимание на то, как все девушки бурно обсуждают сегодняшний вечер. От этого бесконечного щебета начинало звенеть в ушах. Несколько тихонь сидели возле стола с яствами (так по-аристократически) и уплетали за обе щеки. Эти девушки были с курса Луи, и он с ними был в хороших отношениях. Он мило поздоровался с ними, после чего завязался непринужденный разговор. Уплетая сладкие закуски, Нуар успевал и посмеяться, и вставить свое слово, и сделать комплимент. В общем, это было самое обычное утро.
После обеда слизеринец отправился в свою комнату. Что-то делать совершенно не хотелось, поэтому он просто упал на кровать. Может, к сожалению, а может и к счастью, его одиночество скоро нарушили соседи по комнате. Парни завалились в комнату с диким смехом. Как позже выяснилось, они смеялись над очередной своей шуткой. Мимо ушей Луи эта шутка тоже не прошла и через пять минут уже смеялись все. На этой веселой ноте парни начали потихоньку одеваться, успевая толкаться и подшучивать друг над другом. Для сегодняшнего бала у Луи был белый костюм. Галстук он откинул куда подальше, ибо ненавидел их носить, потому что ему казалось, будто они душат его. Белую рубашку он не стал застегивать до конца, он оставил пуговицы три-четыре расстегнутыми. Волосы Луи зачесал назад. В общем-то, он был готов, оставалось всего пару штрихов – надеть часы и «пшыкнуть» на себя парфюмом.
Через пару минут Нуар уже стоял в гостиной в ожидании своей подруги – Пенси.
- Ты прекрасна, - когда она спустилась, Луи в очередной раз поразился ее красотой и вкусом в выборе образа. Идти на бал с такой девушкой было бы приятно любому парню. Но где-то внутри у Луи дало дать о себе знать волнение. Он ведь так и не сказал своей подруге о том, что встречается с гриффиндоркой и что возможно проведет этот вечер не с Пенси. Луи молчал. За ним был первый танец.
В Большом зале стояли огромные, пушистые ели. Весь зал был освещен только благодаря свечам, и создавалась особенная атмосфера сказки. Студенты потихоньку подтягивались, но еще много кого не было. Но, даже не смотря на отсутствие большинства, заиграла музыка. Луи  взял за руку Пенси и увел ее поближе к центру зала. Левая рука слизеринца покоилась на талии его подруги, а правая – сжимала ее ладонь. Они двигались четко в такт музыке, дополняя друг друга. Их движения настолько были плавные и изящные, что любой бы позавидовал. Они же воспитывались в аристократической семье, и классическим танцам их учили с самого детства. Этого требовал этикет.
После танца Луи с Пенси отошли в сторону, где Паркинсон перехватили пару девушек. Нуар не хотел мешать, поэтому тактично удалился. Ему нужно было встретить гриффиндорку. Его гриффиндорку. Нуар вышел из Большого зала и подошел к парадной лестнице, откуда должна была спуститься Илина. Слизеринец встал по правую от него сторону у перила. Пока он ждал ее, к нему подошли пару знакомых. Разговор слегка отвлек Луи и он не заметил, как на лестнице появилась Джонсон. Но что-то внутри ему подсказало, что нужно повернуться, что нужно прекратить разговор и посмотреть в сторону лестницы. И Луи повернул голову. Он сначала не узнал ее, поэтому ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это его гриффиндорка и что нужно протянуть руку ей навстречу. Когда ее ладонь оказалась в его, Нуар нежно притянул девушку к себе и поцеловал.
Да, она была бесподобна. Она манила и сводила с ума. Ее черное платье подчеркивало все прелести ее тела, а переброшенные на одну сторону завитые волосы открывали ее изящную шею.
- Как насчет танца? – с легкой улыбкой проговорил слизеринец, ведя свою спутницу в Большой зал.
Слизеринец и Гриффиндорка. Кто бы мог подумать. Они были такие разные внутренне, но так гармонировали внешне. Многие оборачивались на них, недоуменно смотрели в их сторону. Они создавали много вопросов у многих, но им было все равно. Когда они были вместе, то забывали обо всем вокруг. Вот и Луи в очередной раз забыл сообщить Пенси о своем новом увлечении. Хотя нет, не увлечение.  На этот раз здесь было что-то другое.

Отредактировано Lois Noir (2013-05-21 15:31:37)

Coldplay - Trouble
Та музыка все еще стучит в твоих висках, заставляя раз за разом переживать то негодование и злость, даже гнев, который вызывал Нуар. Мерзко бывает даже слизеринцам. И да, у них, видимо, нет настоящих друзей. А ты то верила, не скупилась на объятия и лестные слова. Разделяла и счастье, и скорбь рядом с ним. Было даже как-то пусто что ли. Ты правда думала, что займешь в его душе или сердце больше места, чем его очередная дама? Да уж, какой экстравагантный выбор. Гриффиндор? На жаренное потянуло, милок? Давно не обжигался? Или скучаешь по теплу, а, Луи? Тебе надоела вечная сырость подземелий и холодная постель? Которую иногда скрашивают твои любимые подстилки? Чертов эгоист. Даже не знаю, кого в этой ситуации мне больше жаль: себя или эту несчастно-влюбленную и ослепленную гриффиндорку? Джонсон, Джонсон, не в те сети ты попалась.
Идиотка.
Да, идиотка, что верила, что выбрала его тогда.
Поверила в то, что хорошие змейки тоже существуют.
Вот и мучайся теперь, Пэнси Паркинсон. Плевать на тебя все хотели.
Она не отмстит? Вы точно о той слизеринке думаете? Нет, она не влепит ему пощечину и даже не швырнет заклятье. Нет. Она просто скажет слова. Чаще они-то больнее и ранят. А еще лучше сорвать предполагавшееся свидание. Ну как без него-то? Сегодня же Рождество! Снежок, омела, все дела. Чем не романтика?
Конечно, она следила за их парой и за тем, что они вышли гораздо раньше из этого танцевального водоворота. Голубки, я и вас не замечу? Вы снова недооценили змейку.
Забираешь у проходящего мимо стакан с пуншем. Демонстративно выливаешь его на пол. Подходишь к Малфой, ведь у него точно должно быть что-то покрепче. Еле заметный кивок и условный знак, как в твоем стакане - виски. Причем гораздо больше положенной в обществе нормы. Это же Малфой, о чем я?
- Что месть будет сладка? И какого это чувствовать предательство?
И почему этот хорек так чувствовал бушевавшие внутри нее эмоции и чувства? Наверное, она слишком похожа на него. Язвительная, противная и стоящая на своем.
- Ты же сам можешь ответить на этот вопрос. - усмехнулась. Но нет и тени улыбки или смеха. Только какая-то рассудительная или расчетливая ухмылка. Уголок губ поднимается наверх, но не в подобие улыбки, нет. Она будет ненавидеть сегодня. Завтра может быть будет грустно или печально, и что маловероятно, стыдно.
Просишь еще порцию напитка, который после первого глотка тепло растекается по телу. Несешь мимо всех стакан, почти прижимаешь к себе. Идешь по головам. В сторону дверей, за которыми скрылся проклятый Нуар со своей пассией. Слышишь же "удачи" и, не оборачиваясь, идешь отсюда. Из праздника в серые коридоры. Да что там. Праздник был в первые минуты только.
Каблуки стучат по полу, раздаваясь по всему коридору. Привлекаешь внимание спрятавшихся парочек. Ну и пусть! Виски плещется в емкости, но тебе снова плевать на это мелкое обстоятельство.
Они не ушли далеко, ты чувствуешь, понимаешь чем-то, каким-то шестым ли седьмым чувством. Один поворот, другой. Налево и еще раз налево. Почему? Чутье и парфюм его. Да его же дарила ему я. Вообщем, факторов много.
Приглушенные стоны или даже вздохи, вот что ты слышишь за полузакрытой дверью. Пустой класс. Отлично. Понимаю, если бы это была какая-нибудь очередная подстилка, но притащить сюда гриффиндорку? И то, он таскал своих "бабочек" в Выручай-комнату. Что я не знаю, что ли?
Нуар.
Идиот.
Синонимы.
Тихонько проходишь внутрь. Именно тихонько. С пренебрежением опираешься на локоть на какой-то комод. В другой руке недопитый виски. Это чтобы прибавляло зрелищности.
- Да ты хорош, Нуар. - вкрадчиво начинаешь.
- Очередная подстилка? Или глубокие ч-увс-тв-а? - смакуя и растягивая слово, манерно продолжаешь, о, я видимо, помешала? или наоборот спасла? Кстати, зрелищ-но. А я что-то не в курсе. Весь Хогвартс знает, а я нет. Мило. - опрокидываешь остатки виски.
Тяжело.
Горячо.
И где-то внутри очень больно.

Отредактировано Pansy Parkinson (2013-05-27 20:11:30)

Тот, кто говорит, что все, абсолютно все, можно контролировать – очень сильно ошибается. Абсолютно все невозможно контролировать. Обязательно где-нибудь все пойдет не так, как ты хочешь. Обязательно все покатиться по наклонной. И тут уже ничего не поделаешь.
А еще никогда не нужно откладывать все «на завтра». Эти ошибки совершил Луи. Очень серьезные ошибки. И сейчас расплачивался за них. Огребал по полной. Впервые в жизни он не знал, что делать, что говорить. Мозг отключился. А слова Пенси отдавались эхом в его голове.
- Да ты хорош, Нуар.  Очередная подстилка? Или глубокие ч-увс-тв-а?  о, я видимо, помешала. Кстати, зрелищ-но. А я что-то не в курсе. Весь Хогвартс знает, а я нет. Мило.
Каждое ее слово причиняло невыносимую боль. А Илина уже находилась на расстоянии вытянутой руки. Гриффиндорка сама оттолкнула его, сама отошла от него. Он не двигался, даже не пытался схватить ее за руку, удержать. Это было бесполезно и это он хорошо понимал. Джонсон была растеряна. Да что там говорить, Нуар сам растерялся. Он потерял весь контроль над ситуацией, а Пенси походу ловила кайф от всего происходящего. Луи не сомневался, что этим она мстит ему за то, что он скрывал от нее его новые отношения. «Подстилка».  Он не первый раз слышит это слово из ее уст. Но раньше он на это слово не обращал внимания, а теперь… а теперь она задело его за живое. И он не боялся сейчас показывать своих чувств. Не перед кем было красоваться.
- Душевного вам разговора, - и Илина ушла. Нуар понимал, что вся эта ситуация складывалась так, что больнее всех сейчас было Илине. Хотя кто знает. А может и Пенси. Нет. Им было больно одинаково. А Луи себя чувствовал последней сволочью. Он не ценил то, что у него есть. Слизеринец. Этому он научился в школе, в подземелье, где каждый был сам за себя.
Он не хотел терять ни одну из этих девушек. Он просто не сможет без Пенси. Без ее заботы, поддержки. Он не сможет без Илины. Без ее тепла, любви.
Как все было сложно. Невыносимо.
Илина ушла, закрыв за собой дверь. Он должен был что-то сделать, он должен был что-то сказать еще до того как она ушла. Но он просто стоял с оголенным торсом, потерянный, разбитый.
- Пенси… - попытался объясниться Луи, но потом понял, что он не знает, что сказать. Нуар поднял с пола рубашку, застегнул ее. Взял с подоконника свой пиджак.
- Пенси… - еще одна попытка. Он посмотрел на нее. В ее глазах читалась такая привычная для всех остальных слизеринцев холодность, надменность. Но такая непривычная для Луи. Она очень редко смотрела так на него, он мог эти моменты сосчитать по пальцам одной руки. А виски в ее руках только настораживали его. Она выпила слегка. Но этого «слегка» было ей достаточно, чтобы разойтись.
- Пенси, пойми, - третья попытка. Но Луи все равно не знал, что говорить. Он сделал пару шагов в ее сторону и остановился. – Я виноват, я знаю. Я очень виноват. Я должен был тебе сказать. Но я не знал, что все будет настолько серьезно с ней. Я хотел сказать, правда.
В голове была каша. Причем конкретная. Он уже плохо соображал. Хотелось выпить. Много выпить. У Пенси в стакане еще остался вроде виски.. да, виски. Как раз кстати. И даже не спрашивая у нее, Нуар просто взял стакан из ее рук и залпом опустошил. Виски обжигал, но это было приятно.
- Пенс, - снова начал Луи, - прости.
Нуар никогда не говорил слова «прости», «люблю», и тому подобные. Он сейчас мог все просто списать на алкоголь. Но он не хотел этого делать, да и тем более он выпил слишком мало. Очень мало.
От безысходности слизеринец сел на пол недалеко от Пенси, крутя в руках опустевший стакан. Он не знал, что делать, что говорить. Снова. Сейчас у него были связаны руки. Нужно было еще найти Илину. Но это потом. Его даже не мучил вопрос о том, где она сейчас может быть. Он был подавлен. Впервые за долгие годы.